Роман Поланский известен как мастер психологического хоррора, соединяющий в своих фильмах глубокую проработку персонажей с вязкой атмосферой нарастающей паранойи. В этом смысле его «квартирная трилогия» может рассматриваться как вершина режиссерского мастерства, отражающая наиболее фундаментальные для Поланского темы в разных, но взаимосвязанных контекстах. Впрочем, стоит отметить, что в трилогию эти фильмы были объединены ретроспективно, и сам автор не замышлял их как составные части единого триптиха. Тем не менее в каждом из трех фильмов легко прослеживаются сквозные темы и общее настроение — при всех различиях в расстановке акцентов.
(ГОРОДСКАЯ) ПАРАНОЙЯ
Действие всех трех «квартирных» фильмов разворачивается в городской среде, однако Поланский последовательно изображает мегаполис как пространство, глубоко чуждое и даже враждебное человеку. С наибольшей яркостью эта тема раскрывается, пожалуй, в «Отвращении» (1965), где героиня Катрин Денев буквально замыкается в границах своей квартиры, боясь столкновения с внешним миром.
Однако и в «Ребенке Розмари» (1968) квартира (и вообще дом) героини Мии Фэрроу выступает как постоянный источник тревоги: так, именно на собственной кровати Розмари переживает ритуальное изнасилование. В том же доме живут пожилые и с виду безобидные супруги Кастевет, которые оказываются лидерами сатанинской секты.
Наконец, в «Жильце» (1976) обычная квартира, снятая клерком Трелковски (блестящая роль самого Поланского), постепенно сводит его с ума, превращая в гротескную копию прежней обитательницы. Параноидальная атмосфера пронизывает каждый фильм «квартирной трилогии», и Полански мастерски представляет максимально привычное и безопасное для героев пространство их квартир как зону нарастающего дискомфорта, из которого невозможно выйти.
(ЖЕНСКАЯ) УЯЗВИМОСТЬ
В сюжетах «Отвращения» и «Ребенка Розмари» на переднем плане находятся женщины, находящиеся в уязвимом положении. Кэрол, героиня «Отвращения», испытывает сложности с социализацией и нуждается в опеке своей сестры — именно отъезд родственницы становится триггером трагических событий в их общей квартире.
Розмари не только тяжело переживает беременность, но и подозревает своего мужа в заговоре против нее, однако при этом находится в материальной зависимости от него.
В «Жильце» главная роль отведена мужчине, но примечательно, что по мере развития сюжета Трелковски все больше походит на женщину, причем женщину с тяжелыми ментальными проблемами.
Наиболее провокационным фильмом трилогии, конечно, остается «Ребенок Розмари» — одна из первых картин, где опыт беременности и материнства рассматривается как предельно опасный и травматичный для женской психики.
(СОЦИАЛЬНОЕ) ОТЧУЖДЕНИЕ
Последняя большая тема «квартирной трилогии» — нарастающее отчуждение, в той или иной мере характерное для всех ее героев. Кэрол в «Отвращении» переживает его в наиболее прямой форме, оставшись одна в квартире с трупом убитого ею мужчины.
Трелковски, напротив, до самого финала остается в окружении соседей и коллег, однако его связь с ними становится все более формальной, и чем больше он общается с людьми, тем глубже погружается в собственное безумие.
Что касается «Ребенка Розмари», то здесь проблема отчуждения исследована, пожалуй, наиболее тонко: Розмари постоянно балансирует на грани между здравомыслием и конспирологией. Это ощущение нарастающей, но расфокусированной тревоги Полански умело поддерживает за счет игры на контрастах между людьми, окружающими Розмари. В то время как муж Гай (Джон Кассаветис) пытается убедить ее в том, что все в порядке, друг семьи Хатч (Морис Эванс), наоборот, возбуждает все новые и новые подозрения — эта двойственность позволяет Полански все время поддерживать высокий уровень саспенса.
* * *
Разумеется, помимо ряда общих сквозных тем, в каждом из фильмов трилогии затрагиваются и более узкие проблемы. В «Отвращении» исследуется подавленная сексуальность и страх близости — как психологической, так и физической. «Жилец» ставит в центр внимания страх потери самодентичности. «Ребенок Розмари» построен вокруг страха женщины утратить контроль над собственным телом. Примечательно, что именно этот фильм стал, пожалуй, самым титулованным хоррором Поланского, оставившим наиболее глубокий след в массовой культуре.
Дело не только в том, что «Ребенок Розмари» был первым голливудским проектом режиссера и получил заведомо более широкую аудиторию, чем «Отвращение» и «Жилец», снятые в Европе. Важен также исторический контекст: фильм вышел на пике сексуальной революции, одним из важнейших пунктов которой была переоценка традиционной роли женщины в семье — и сюжет о том, как любящий муж манипулирует беременной женой, игнорируя ее потребности, отражал повседневный опыт (и опасения) множества женщин из самых разных слоев общества.
Кроме того, важно, что сценарий «Ребенка Розмари» хоть и был тесно связан с религиозными категориями, все же строился в большей степени вокруг вполне реальных заговоров и абьюза, а не мистических образов или видений главной героини. Все это — вкупе с режиссерским мастерством, актерскими талантами и умелым маркетингом — и превращает «Ребенка Розмари» не только в знаковый хоррор, но и в один из самых важных фильмов 1960-х вообще.
