Хотя события, показанные в «Белой ленте» Михаэля Ханеке, вымышленные, сюжет опирается на глубоко проработанный исторический фон. Действие разворачивается в деревне Эйхвальд на севере Германии в период с лета 1913 по лето 1914 года. Размеренная жизнь местных крестьян все чаще нарушается серией странных и все более жутких инцидентов. Один из жителей попадает в ловушку во время поездки верхом и получает серьезную травму. Сгорает амбар, полный припасов. Малолетний сын местного землевладельца найден на лесопилке жестоко избитым. И так далее. В центре сюжета — жизнь нескольких обитателей деревни, однако в полной мере логику фильма можно понять, обратившись к изучению трех авторитетных фигур, каждая из которых в той или иной форме занимает позиции власти в местном сообществе. Это (в порядке увеличения их значимости для селян) барон, доктор и пастор.
БАРОН: ПРАВА И ПРИВИЛЕГИИ
Хотя крепостное право в Германии давным-давно отменено (это произошло еще в начале XIX века на фоне войн с Наполеоном), наследственная аристократия продолжает оказывать мощное влияние не только на политику, но и на экономику страны. Барон (Ульрих Тукур), живущий в огромном особняке вместе с баронессой Марией-Луизой и детьми, выступает как один из самых уважаемых людей в Эйхвальде. Он ближайшая инстанция высшей власти для большинства жителей, он принимает активное участие в символически значимом фестивале жатвы, многие в деревне работают на него или на его землях.
Жители деревни принимают авторитет барона как неоспоримый, не подвергают сомнению его влияние и редко пытаются с ним спорить. Такой некритический подход к власти означает, что руководитель рассматривается немцами не как заменяемая (пусть и очень важная) фигура, но как носитель непререкаемых традиций, удерживающий власть без учета каких-либо формальных процедур народного одобрения, будь то выборы или публичное обсуждение его решений. С помощью образа барона Ханеке изображает в сконцентрированном виде немецкое отношение к государству, характерное для того времени: люди принимают его власть без обсуждения, и рассчитывают на добросовестность руководителей (знаменитый «ordnung») как гарантию соблюдения собственных интересов. Власть, иными словами, это не временно даруемое народом право, а пожизненная привилегия лидера, которая находится вне критики и вне конкуренции.
По мере развития сюжета Ханеке показывает, как подобный подход к власти отражается на повседневной жизни крестьянской общины. Хотя барон в целом идет навстречу просьбам местных жителей, зачастую он отсутствует в Эйхвальде и не принимает постоянного участия в решении важных для деревни вопросов. Власть его во многом формальна, а решения столь же эмоциональны, сколь и произвольны (эпизод с Евой и нападением на баронского сына Зиги). Когда в деревне начинают происходить все более страшные события, барон оказывается практически беспомощен: он не может толком ни наладить общение с полицией, ни организовать жителей для поиска злоумышленников. Его власть в кризисной ситуации оказывается эфемерной и поддерживаемой скорее по инерции, нежели в силу обдуманного согласия. Тем самым Ханеке указывает на первую предпосылку взлета фашизма после Первой мировой войны: это радикальное движение высветило моральное банкротство старой аристократии, которая оказалась неспособной к сколь-нибудь решительным действиям против более решительных и лучше организованных народных масс, вдохновленных пропагандой.
ДОКТОР: УНИЖЕНИЕ И УВАЖЕНИЕ
Следующая по важности фигура в деревенской жизни — местный врач (Райнер Бок). Доктор, на первый взгляд, может показаться намного более приятным человеком, нежели отстраненный от крестьян барон, месяцами живущий за границей. Он тепло относится к местным детям, и в целом добросовестно выполняет свои обязанности лекаря. Но при ближайшем рассмотрении доктор оказывается душевно черствым человеком, систематически (и без малейших на то причин) унижающим свою домоправительницу. Хотя он, будучи вдовцом, периодически занимается с нею сексом, ничего кроме презрения к этой женщине доктор не испытывает (сцена с длинным монологом о «запахе изо рта»). Что гораздо хуже, он также домогается своей собственной дочери, маскируя абьюз под медицинские процедуры (эпизод с «осмотром уха»). При этом внешне доктор остается уважаемым членом общины и, в отличие от барона, намного чаще находится в контакте с простыми людьми, помогая им.
Если барон представляет собой архетип аристократии (и ее ключевой позиции в государстве), то доктор для Ханеке скорее репрезентация буржуазии (в широком смысле — «среднего класса») в немецком обществе. Его положение отмечено все более тягостной двойственностью. С одной стороны, средний класс в Германии начала прошлого века занимал ведущие позиции во многих передовых отраслях экономики, его вкусы все больше определяли художественное развитие, а образ жизни превращался в общепризнанный идеал для все более широких слоев общества. С другой стороны, это социальное влияние сочеталось с политическим бессилием (парламент, к примеру, хоть и формировался на основе выборов, но фактически не контролировал правительство рейха), причем значительная часть буржуазии сознательно не вмешивалась в дела государства, предпочитая уход в частную жизнь. От среднего класса требовалось лишь «сохранять лицо», то есть вести себя благопристойно и не посягать на основы правящего режима.
Такая установка в фильме находит выражение в фигуре доктора. Он, оставаясь внешне уважаемым членом сообщества, аморален в частной жизни, однако ведет жизнь лицемера, не желая ни признавать собственные пороки, ни тем более исправлять их. Здесь прослеживается параллель с исторической ролью среднего класса в годы борьбы нацистов за власть: во многом за счет безразличия буржуазии к миру политики гитлеровская партия смогла прийти к власти, соблазнив обывателей громкими лозунгами и эффектной риторикой. Многие люди из среднего класса, более того, увидели в нацистах избавление от национального унижения после Первой мировой войны, и поддержали их, невзирая на то, что те открыто провозглашали насильственное погружение народа в политику («унификацию нации») одной из важнейших своих целей.
ПАСТОР: ВИНА И ПОСЛУШАНИЕ
Наконец, третья, и самая важная для фильма, авторитетная фигура — пастор (Бургхарт Клаусснер) местной церкви. Он ближе всех к простым людям (хотя бы потому, что обычай ходить на воскресную службу нерушим), и он же занимается образованием местных детей. Если барон — авторитет политический, а доктор — социальный, то священник представляет собой средоточие морального авторитета, причем не абстрактного, а практико-ориентированного. Пастор дает детям конкретные примеры из жизни, обучая их вести себя определенным образом, он внушает им богобоязненность и почтение перед старшими. В отличие от доктора или барона, пастор в целом намного серьезнее относится к собственным проповедям и принципам. Он суров не только с чужими, но и с собственными детьми (сцена с публичным унижением дочери в классе, а также сцена с наказанием сына за «нечистые» прикосновения), искреннее стараясь быть последовательным. Из всех трех персонажей он выглядит наиболее искренним. Однако именно его моральный ригоризм и является ключевой проблемой для нравственного климата в деревне.
В начале ХХ столетия Германия в массе своей оставалась глубоко религиозной страной, причем важно понимать, что немецкий протестантизм той эпохи был весьма ортодоксален по содержанию. Хотя в лютеранской церкви тогда уже существовали достаточно либеральные течения и авторы (такие как Адольф фон Гарнак), для многих сельских жителей тон религиозной жизни задавали скорее непреклонные ревнители традиционных ценностей, рьяно защищающие авторитет властей и выступающие за жесткие стратегии воспитания детей. В образе пастора Ханеке дает представление именно о таком носителе религиозного авторитета. Для пастора христианство выступает не как гибкая система моральных ориентиров, а как набор четко установленных интерпретаций и правил, отклонение от которых сопоставимо если не с богохульством, то с подрывом нравственных устоев.
Ханеке изящно показывает многие пагубные — как на человеческом уровне, так и на уровне общества — последствия такого понимания христианской религии. Когда школьный учитель (рассказчик, от лица которого ведется закадровый монолог) недвусмысленно намекает пастору, что деревенские дети (в том числе его собственные) стоят за избиением баронского сына и серией страшных событий вообще, священник яростно прерывает его, не желая слушать. Его аргументация предельно проста: дети не могут быть источником насилия, и сама мысль об этом, озвученная публично, глубоко аморальна. Важно зафиксировать, что это не рациональная, а эмоциональная логика: пастору не важна правда, ему важно сохранить покой общины. Оказавшись перед лицом фактов, он предпочитает не выносить сор из избы и даже угрожает учителю тюрьмой. Детская непорочность, короче говоря, предстает как догма (стоит напомнить, что в рамках христианской позиции все люди с рождения отмечены печатью греха), которую невозможно обсуждать.
Пастор, как ответственный за моральный климат в обществе, тем самым означает — в символическом плане — глубокий моральный кризис Германии накануне Первой мировой войны и вскоре после нее. Это не столько кризис конкретно протестантизма (хотя и его тоже), сколько кризис ценностей, связанный с тем, что немецкое общество не смогло вынести никаких уроков из тяжелейшего поражения в мировой войне. Ханеке показывает, что тогдашняя религия (и основанная на ней мораль) поощряла некритическое послушание авторитетам и стимулировала у людей чувство вины — вместо того чтобы раскрепощать людей, указывая им на важность личных отношений с Богом. Неудивительно, что в такой обстановке победило массовое движение, основанное на безоговорочном подчинении вождю, претендовавшему на обладание вековечными истинами.
