Рецензия на фильм «Ледокол»

В 1985 году советский ледокол «Михаил Сомов» был зажат льдами неподалеку от берегов Антарктиды и провел в дрейфе в общей сложности больше четырех месяцев. Примерно через тридцать лет российские кинематографисты, включая режиссера Николая Хомерики, представляют аудитории драматизированную версию событий.

Капитан «Михаила Громова» (так судно именуется в фильме) Петров (Петр Федоров), по мнению некоторых коллег, не способен оценивать дистанцию — иными словами, иногда ведет себя слишком рискованно. Когда один из членов команды ледокола оказывается за бортом, Петров решается на маневр, который не позволяет в итоге спасти тонущего, но приводит к повреждению оборудования. Капитана отстраняют, на его место вертолетом присылают нового — Севченко (Сергей Пускепалис), однако почти сразу после этого «Громов» ложится в вынужденный дрейф. За судном по пятам медленно, но упрямо следует огромный айсберг, на борту конфликтуют два капитана, напряжение нарастает.

Если не углубляться, может показаться, что «Ледокол» — во многом схожий с недавним «Дуэлянтом» проект. В обоих случаях главную роль отдали Федорову; и там, и там мы имеем дело с режиссерами, до сих пор специализировавшимися на авторском (или, если хотите, фестивальном) кино, а теперь взявшимися за потенциальные блокбастеры. Но при просмотре выясняется, что различий между картинами больше, причем не только формальных (Питер — Антарктида, середина XIX века — 80-е годы века XX). Мизгирев, снимая «Дуэлянта», ориентировался на условного Нолана. Хомерики, кажется, вдохновлялся прежде всего поп-культурой в тех ее проявлениях, какие были знакомы гражданам Советского Союза.

Персонажи, включая обоих капитанов, членов команды и оставшихся дома жен (Ольга Филимонова, Анна Михалкова) получились даже не утрированными, а буквально карикатурными. Такие человечки десятки лет назад жили на страницах журнала «Крокодил». Дело не в том, что все они — отрицательные личности, а в том, что любые свойства (коих к каждому прилагается не более двух) раздуты до гротескных пропорций. Петров — это безрассудство и героизм, Севченко — жесткость и решительность, и так далее. Кстати, женские персонажи, наверное, введены ради даже не гендерного равенства, а разнообразия — сюжет они не двигают, да и вообще существуют по большей части отдельно от мужской команды.

Отдельной жизнью живет и айсберг, главный аттракцион «Ледокола». Хомерики, как и советские режиссеры, видимо, не очень представляет, как обращаться со спецэффектами — или по крайней мере обращаться с ними так, чтобы уложиться в установленный бюджет. Нарисованная на компьютере ледяная махина эффектно поблескивает гранями и разваливается на куски, но практически не встречается в кадре с людьми, даже когда, согласно сюжету, проходит в непосредственной близости. Эффект довольно странный: кажется, что до экипажа «Громова» долетают преимущественно осколки каких-то сосулек. Совместить в кадре графику и актеров не получилось — а ведь именно этого и ждут от фильма-катастрофы.

Впрочем, «Ледокол» преуспевает на том поле, куда прочие «катастрофические» ленты обычно не заглядывают. Авторы напичкали ленту приметами эпохи, как очевидными, так и не очень. Календарь с Пугачевой на стене, хоровое исполнение песен Цоя под акустическую гитару (запевала — комичный пилот вертолета в исполнении Александра Паля), Сева Новгородцев, перематывание кассеты карандашом. Все эти мелочи дополнительно снижают градус напряжения, делают ленту будто бы более комфортной — особенно для тех, кто по той или иной причине вспоминает 80-е с теплотой. В общем, напряженного кино о суровой жизни моряков-полярников не вышло. Зато это лента крайне доступная, с ностальгическими нотками, не такая эстетская, как вышеупомянутый «Дуэлянт». Блокбастеры у Хомерики и Мизгирева очень разные, и какой из них имеет большие шансы полюбиться массовому зрителю — вопрос открытый.