Английский телережиссёр Брайан Персивал, ответственный, в том числе за «Аббатство Даунтон», экранизирует роман австралийца Маркуса Зузака «Книжный вор» (The Book Thief), продержавшийся в списке детских бестселлеров The New York Times 230 недель.
Зузак создаёт пронзительную историю взросления, фоном для которой становится трагедия Второй мировой войны. Юную немку Лизель Мемингер родная мать отдаёт приёмным родителям. Девочка попадает в семью антифашиста Ханса Хубермана, встречает лучшего друга, учится читать, ворует книги, которые становятся спасительной отдушиной в её нелёгкой жизни, позже знакомится с беглым евреем. Яркой отличительной особенностью романа становится рассказчик всей этой истории — Смерть, у которой, по её словам, «в те годы было чрезвычайно много работы».
Негромкая, на первый взгляд, новость имеет несколько моментов, на которые, определённо, стоит обратить внимание. В «Книжном воре» уже сейчас можно разглядеть явственные «оскаровские» перспективы: Вторая мировая, жизнеутверждающий, замешанный вдобавок на всепобеждающей силе литературы (отголоски темы можно услышать в любимых киноакадемиками «Чтеце» и «Искуплении»), пафос оригинала, его несомненное литературное качество, способное завести мотор постановки, и англичанин в режиссёрском кресле, чей творческий путь весьма схож с карьерой триумфатора «Оскара» Тома Хупера, пришедшего, как и Персивал, из английского телевизора.
Сценарной адаптацией первоисточника занимался автор «Обряда», третьих «Хроник Нарнии» и «Опасных игр» Майкл Петрони. Организует процесс кинокомпания Fox 2000.
Главные темы
Смотреть всеОдин разгневанный мужчина и правосудие для всех в «Присяжном номер два» Клинта Иствуда
В цифре вышла судебная драма Клинта Иствуда, которую многие американские критики уже назвали одной из лучших картин 2024 года. Рассказываем о 40-й режиссёрской работе 94-летнего ветерана Голливуда, все ещё не потерявшего хватку.
Часто ли Трамп думает о Римской империи? Античная история, империя и идеология в Голливуде
Спасительные пернатые и музыка на любой вкус и цвет в «Птице» Андреа Арнольд
Школьные коридоры и семейные травмы в клаустрофобическом дебюте внука Ингмара Бергмана и Лив Ульман «Арман»