Рецензия на фильм «Спасение»

1871 год. Суровый датчанин Йон (Мадс Миккелсен), за семь лет в Новом Свете превратившийся в сурового ковбоя Джона, встречает на пыльной станции поезд, который везёт к нему жену Мари и сына Крестена. До ранчо воссоединившуюся семью довезёт дилижанс. Случайными попутчиками оказываются двое очень криминального вида, даже с поправкой на Дикий Запад. Напряжённая беседа явно не клеится, совсем не потому, что жена и сын не знают английский. Один из парней распускает руки, слышен щелчок взведённого курка. Джона выбрасывают прямо на ходу, а дилижанс уносится в ночь.

Когда Джон настигнет повозку, он найдёт два трупа, Мари и Крестена, и добавит ещё два. Один из убитых попутчиков окажется братом главного местного «авторитета», бывшего вояки Деларю (Джеффри Дин Морган), который держит в ежовых рукавицах городок Блэк Крик и близлежащие земли. Пока убийцу не найдут, Деларю взвинчивает положенную ему городом дань вдвое, предварительно пустив в расход несколько невинных горожан.

«Спасение» — это датский вестерн, снятый в ЮАР. То есть с Америкой он соотносится приблизительно так же как какой-нибудь «Человек с бульвара Капуцинов», даром, что говорят здесь на английском. Режиссёр Кристиан Левринг, друг Ларса фон Триера, снимающий на его студии Zentropa, явно не налегает на аутентичность, а творит фильм-сон или фильм-мечту. Снится ведь всегда то, что лежит кристаллами в подсознании, а вестерн на таком глубинном уровне обязательно окажется патронной лентой архетипов: безмолвный герой, потерявший всё, бандит в малиновом камзоле, чёрная вдова (невероятная Ева Грин — со шрамом через рот, вытатуированным крестом ниже виска и отрезанным языком), непременный гробовщик (он же мэр) и шериф с очень гибким хребтом. Всё вместе это упаковывается в кондовый, предельно шаблонный — и очень фонтриеровский (у того свои счёты с этим государством) — сюжет о том, что Америка — страна равных возможностей. В том числе и на смерть.

Вестерн — жанр без прошлого. Его герои обычно лишены биографии, а все сюжеты устремлены в будущее — в новый мир, к новой жизни, на Запад. Вестерн — это сны о новой Америке и новом человеке, которые Левринг прерывает по законам жанра — выстрелами над ухом. Спасение ему тоже снится, и образы, возникающие в это время, вовсе не христианские: скорее уж, ветхозаветные, абсолютно понятные человеку, которого Америка лишила семьи. По Леврингу, «все когда-то были хорошими людьми». Но это в прошлой жизни, которая сейчас не реальнее сна, а здесь и сейчас выплавляется новый человек, а из земли прёт нефть, обесценивающая все грехи и подвиги.