Подлинная красота самодостаточна и замкнута, не сказать - пуста. Пустота же, вне сомнений, безупречно красива. Датчане-"догматики" овладевая наглостью, были милы насильно, в то время как "Реконструкция" - тонкокостный, уксусной бледности первенец их главного противника Бое, уже успевшего рекрутировать единомышленников для священной борьбы за ренессанс кинематографа. "Чистый акт" отстаивался пучеглазой парнокопытной задницей, которая таки дождалась пинка новым манифестом - ратовать за "идеальный кадр", за чинопочитание "новой волны", за экзистенциальное кружевце на месте дерзостной мещанской рати. Контрреволюционный бунт явен на каждом кадре, рвущемся в идеал: прощай, оружие заплечной "цифры", сгиньте, опальные идиотки и жертвы инцеста - теперь наши женщины будут так хрупки, что побоишься обнять. Кажется, еще одна затяжка - и женщине в корсете под кашемировым полупальто не хватит воздуха, и упадет она без сознания на резную "обморочную кушетку".
Остался от революции один бархат. Синеватый, прямо скажем.
В общем-то, как и в горластых прокламациях "Догмы-95", заново раскрутившей целомудрие неореализма и отроческой бывальщины Киаростами, в новом концептуальном обете полным-полно ветоши. Укрыт его консерватизм - укрыт, конечно же, идеально - даже не в конфузящей простоте начального четырехугольника: обычный адюльтер о чувстве вины и несвободы снять сегодня было бы круто. Самым консервативным оказывается переход в тригонометрию. Мужчина-фотограф, насупленный и толстощекий, очевидно мог обладать фаянсовой красотой полицейских Тони Люна и Такеши Канеширо; Женщина-блондинка с какой-то другой творческой профессией - очевидно падший ангел, будь чуть менее законопослушной - и Вонг Кар-вай следовал бы по пятам за ней, гуляющей ночными тротуарами Чунгкинской Рощи. Сманенный от рыхлого баскского грунта к хай-теку филиального "Хилтона", выбор между двумя тихими бесовками все равно принадлежит "Земле" известного почвенника и эзотерика Хулио Медема. Настругайте это клиповым рапидом и обратите внимание, что метрополитен здесь точно такой же, в каком бродил рамщик из вендерсова "Американского друга", и до глумливо-антиутопичного Альфавиля из этого Копенгагена - часок по Малхолланд-драйву. Если "Догма" тщилась как можно больше отвергнуть, ее первая антитеза утилизирует - со сравнимым апломбом - модности давно и недавно минувших дней. Встречать, изучать и провожать Бое намеревается по одежке, а вернее - по аксессуарам: даже в интродукционном эпизоде персонажей воплощают ровные стопки накрахмаленных рубашек с запонками и галстуков с булавками; постромкой между влюбленными и зачином рассказчика служит позолоченная зажигалка. Некого винить, что в кино - якобы поруганном "Догмой", якобы возрожденном гиперуспешной "Реконструкцией" - пока нет символов, эквивалентных сигаретному дыму и черному кофе по элегантности и урбанистической тоске.
Наверное, горожанам и впрямь приелась правда, и все чаще они элегантно тоскуют по сказке. Бое краснобайского статуса не стесняется, признает, что обманывает, и кокетливо намекает, как в обмане даровит. Повествователь - утробный голос за почти что идеальным кадром - импровизирует, подбивает обманутых на соучастие в любовном экспромте. Для этого, поправ драматургическую азбуку, он полтора часа вспоминает, как Мужчина встретил Женщину и как они расстались, не рассеивая ни на миг никотиновую дымовую завесу, не ослабевая бодрящий кофеин предположений и колебаний. Кому-то покажется, что без Женщины ничего не будет, а кто-то тут же усомнится в том, что Женщина есть. Где сон испаряется под высеченной встречей взглядов искрой, а где фантазия романиста сдается густоте мегаполисного миража, где мы выбираем, и нас выбирают, и где же это совпадает? Если бы на эту мистику пикапа в общественном транспорте, криминалистику невинных прогулок по осеннему скверу, метафизику смятых гостиничных простыней нашлись разгадки, было бы совсем нереально понять, за что дошлому фокуснику Бое простили оскорбление мага фон Триера. Полагаю, они еще помирятся и, скорее всего, скооперируются: Ларс всегда вынуждал реагировать на свои конструкции, но Кристофер заставляет помогать ему в возведении.
Оценка (по 5-балльной шкале): 4
