«Была изнасилована, пока умирала», «И до сих пор никто не арестован?», «Как же так, шериф Уиллоби?» — эти фразы, набранные гигантскими черными буквами на багровом фоне, Милдред Хейс (Фрэнсис МакДорманд), мать 19-летней Анджелы, изнасилованной и убитой семь месяцев назад, разместила на трех билбордах у заброшенной дороги на въезде в городок Эббинг. Попытка расшевелить местную полицию и заглушить чувство собственной вины за смерть ребенка запускает череду драматических (и даже трагических) событий, на что Милдред вряд ли рассчитывала. Но отступать некуда, да миссис Хейс, похоже, и не собирается это делать — в деле поимки и наказания убийцы своей дочери она пойдет до самого конца. Смертельно больной шериф Уиллоби (Вуди Харрельсон), которого любит и жалеет весь Эббинг, объяснит Милдред, что без свидетелей преступника практически невозможно вычислить, даже имея на руках образцы ДНК. Еще один коп, задира Диксон (лучшая роль в карьере Сэма Рокуэлла), будет выводить миссис Хейс из себя и угрожать ей. Бывший муж (Джон Хоукс) попытается убедить Милдред, что ее упрямство и наезд на местную полицию не вернут им дочь. Но билборды с надписями, взбудоражившими весь город, останутся стоять на своих местах.
Британский драматург и режиссер Мартин МакДона («Залечь на дно в Брюгге», «7 психопатов») совершил практически невозможное — снял живое, осязаемое и, в хорошем смысле слова, душераздирающее кино об одноэтажной Америке, будучи при этом европейцем-театралом, в котором, предположительно (судя по первым двум картинам, во всяком случае), укоренились совершенно иные культурные традиции. Разумеется, «Три билборда» не претендуют на фотографическую точность: это, скорее, результат взаимодействия (и, возможно, конфликта) жизненного уклада Среднего Запада и творческого метода МакДоны. Но это абсолютно убедительное кино даже в подобном «откорректированном» виде, когда из уст местного, вполне простого, люда вдруг начинают сыпаться искрометные реплики и шутки с упоминанием Шекспира и Уайльда. Легкий привкус литературщины не только не портит фильм, но и переводит историю в статус притчи, суть которой легко укладывается в знаменитое хармсовское резюме: «Хорошие люди и не умеют поставить себя на твердую ногу».
«Три билборда» — действительно кино о хороших людях, которых, правда, не сразу разглядишь за их не вполне достойными поступками. Понимание того, что пора бы уже прекратить вечно встречать по одежке, а заодно винить всех подряд (в том числе себя) в случившемся, приходит к одному из героев картины на пороге смерти, и он делает все возможное, чтобы донести эту простую мысль (практически народную мудрость, не слишком старательно упрятанную в поговорки) до тех, от кого зависит исход всей этой истории с билбордами. Осознание того, что приличным человеком может оказаться даже очевидный, казалось бы, подонок, произойдет не сразу и станет чем-то вроде просветления, но это именно тот тернистый путь, на который подписалась Милдред Хейс, сама того не подозревая.
С куда большей легкостью, чем Милдред обретает душевное спокойствие (возможно, временное, но и оно лучше пустоты вкупе с гневом), происходит на экране удивительное, почти магическое превращение «Трех билбордов» из причудливой деревенской трагикомедии в экзистенциальную драму нежданной глубины и, заодно, возвышенный, почти поэтический гимн надежде. Ступив на территорию условных братьев Коэн (а в литературной плоскости, чтобы далеко не ходить, какого-нибудь Кормака МакКарти), чужак МакДона не просто оказался своим в этих не слишком приветливых местах, но и заставил их жить по его законам.
Вымышленному Эббингу и его обитателям этот эксперимент пошел только на пользу. Правда, некоторые усмотрели в картине, изобличающей безразличие и бездумное следование сомнительным устоям, выпад против трамповской Америки (как раз одноэтажной и провинциальной). Но «Три билборда», напротив, представляются скорее комплиментом людям, сумевшим переступить через предрассудки и найти в себе силы и на прощение, и на упомянутую уже надежду, которая, как известно опять-таки из поговорки, умирает последней.
