1750 год, Австрия. В глухой деревеньке — народные гулянья по случаю крестьянской свадьбы. Агнес (Аня Пляшг) счастлива выйти замуж за рыболова Вольфа (Давид Шайд) и с нетерпением ждет беременности. Но время идет, а муж не горит желанием исполнять супружеские обязанности. Неприятно удивленная Агнес терпеливо ждет подходящего момента для зачатия, однако дни проходят, и постепенно терпение сменяется отчаянием. Разочарованная и отчужденная от близких, Агнес начинает все настойчивее искать смерти, не видя смысла в жизни без детей.
Вероника Франц и Северин Фиала получили известность в 2010-х благодаря мрачным триллерам о семейном насилии. В новом фильме режиссеры снова обращаются к теме распада семьи, теперь поставив ее в исторический контекст. Но если в «Спокойной ночи, мамочка» и «Сторожке» Франц и Фиала исследовали проблемы детской жестокости, то в «Одержимой» на передний план выведена тема женской депрессии. Сюжет основан на исследовании историка Кэти Стюарт о практике опосредованных суицидов, а главным прототипом Агнес послужила крестьянка Ева, осужденная на смерть в 1760-х. Но под оболочкой исторического хоррора в «Одержимой» скрывается трагедия женщины, окутанной депрессивным психозом.
Первый (и самый серьезный) плюс фильма — тщательная проработка сеттинга. Быт и нравы австрийских крестьян XVIII века изображены с этнографической точностью. Низкий темп событий, обилие статичных кадров и приглушенная цветовая палитра подчеркивают однообразную размеренность деревенской жизни. Режиссеры грамотно использовали доступные локации (съемки велись в руинах древнего замка Нюрнберга, в Нижней Австрии и Вестфалии), подобрали аутентичные костюмы и музыку (фильм получил на Берлинском фестивале «Серебряный медведь» за выдающиеся художественные достижения). Франц и Фиала старательно воссоздают атмосферу сообщества, где жизнь отдельной личности определяется жесткими религиозными догматами наряду с четко прописанными ритуалами вроде свадеб, похорон или публичных казней. В такой обстановке Агнес видит материнство не только как женский долг, но и как способ сепарироваться от навязчивых родственников, то и дело указывающих ей, как лучше прислуживать Вольфу.
Психологическая точность — второй козырь фильма. Хоть события и происходят в 1750-м, переживания Агнес будут понятны любому, кто страдал от неуместного давления семьи либо проходил через депрессивные эпизоды. А монотонность жизни в деревне лишь обостряет душевное расстройство Агнес, подчеркивая трагизм ее ситуации. Хотя в «Одержимой» немного классического саспенса, самоотверженная актерская работа Ани Пляшг наполняет густой тревогой многие проходные эпизоды. Вместо скримеров или кошмарных видений Франц и Фиала делают ставку на постепенную и неумолимую деградацию личности, справиться с которой не помогают ни молитвы, ни семейная рутина. При этом сценарий выстроен так, что мистика в сюжете хоть и заметна, но никак не влияет на события. Все, что можно объяснить действием сверхъестественных сил, с равной (а то и большей) убедительностью объясняется искаженным восприятием Агнес, отчаянно пытающейся свести счеты с жизнью так, чтобы избежать вечных мук адского огня.
Увы, явные достоинства «Одержимой» с большим трудом перекрывают столь же ощутимые недостатки. Ключевая проблема — хронически провисающий сценарий, из-за чего фильм постоянно (и неловко) балансирует на грани между слоубернером и скукой. Богатый исторический бэкграунд часто пропадает зря, поскольку многие сцены явно затянуты сверх меры. Детали распорядка дня в деревне понятны уже в начале фильма, но заметное движение в сюжете начинается лишь в финале, когда отчаяние Агнес стремительно нарастает, толкая ее на преступление. А в интервале — набор исторических реконструкций и банальных диалогов, ничего особо не добавляющий ни к характеру Агнес, ни к развитию событий. Излишняя медлительность была характерна и для прошлых проектов Франц и Фиалы, но в «Одержимой» сам сеттинг (сколь угодно детализированный) будто провоцировал их растягивать хронометраж, заполняя его сценами рыбной ловли, болтовней соседей или прогулками по лесу.
И все же до провала здесь далеко. Положение спасают недюжинный талант Пляшг, общий уровень блуждающего беспокойства в кадре, а также заключительная треть фильма, наполненная гнетущей, но красиво показанной безысходностью. Если настроиться на избыточно медленный, но психологически глубокий хоррор в богатом историческом антураже, то «Одержимая» может не только дать обильную пищу для размышлений, но и доставить немало интересных минут.
