Брак нью-йоркского театрального режиссера Чарли (Адам Драйвер) и актрисы Николь (Скарлетт Йоханссон) трещит по швам. Очевидный кризис отношений кажется Чарли временными трудностями — ведь в остальном дела складываются отлично: его авангардистскую постановку «Электры» (в которой, кстати, играет Николь — как и во всех его спектаклях) взяли на Бродвей, и он только что получил стипендию МакАртура (так называемый «грант для гениев»). Николь же считает, что единственный выход из сложившейся ситуации — официальный развод: с переездом в родной Лос-Анджелес (ей как раз предложили главную роль в перспективном сериале), адвокатами, ворохом бумаг, разделом имущества и расписанием родительских дней — сына тоже придется делить, как бы чудовищно это ни звучало. Впрочем, все, что происходит в последнее время с Чарли и Николь — тихий ужас, выглядящий как нормальная семейная жизнь.
Как-то незаметно Ноа Баумбах стал главным специалистом по семейным разладам в американском (да что там — в мировом) кино, приняв эстафету у Ингмара Бергмана и Вуди Аллена. Тема развода звучит в разных вариациях в целом ряде его картин (в «Кальмаре и ките» она и вовсе лейтмотив), и «Брачная история» в этой невеселой сюите самая пронзительная и мощная пьеса. Здесь всё сошлось и сработало практически идеально — и сценарий с режиссурой, и Драйвер с Йоханссон (вместе и по отдельности), и тонкая операторская работа Робби Райана (только что получившего премию EFA за «Фаворитку»), и старомодная музыка голливудского ветерана Рэнди Ньюмана как маленький штрих к своеобразному безвременью, в котором разворачивается действие. (Да, в кадре есть смартфоны, а за кадром — взломанная электронная почта, но «аналоговая» «Брачная история» с ее нью-йоркским арт-мирком и лос-анджелесскими «просторными домами» будто бы катапультировалась в 2019-й из эпохи Нового Голливуда.)
Фильм Баумбаха лишь на первый взгляд кажется современной версией знаменитой картины «Крамер против Крамера». Конечно же, она привязана к американской действительности — когда дело доходит до общения с адвокатами и суда, «Брачная история» становится трагикомедией абсурда, зарисовкой в духе Кафки, к которому режиссер очевидно неравнодушен (в «Кальмаре и ките», например, упоминалось «Превращение»). Однако, как и бергмановские «Сцены из супружеской жизни», картина Баумбаха будет понятна зрителям почти во всем условно цивилизованном мире, где, несмотря на феминистскую повестку, царит более или менее «терпимый» патриархат, вроде как учитывающий интересы женщин, но при этом аккуратно уводящий их в тень (примерно об этом же, кстати, был даже наш маленький шедевр конца 70-х «Жена ушла»). Герой Драйвера — олицетворение такого патриархата: он абсолютно честно не понимает, что пошло не так, и как это он, такой внимательный и чуткий, оставался глух к мнению жены. В очередной перепалке Чарли обвиняет Николь в том, что для нее важнее не быть услышанной, а иметь возможность пожаловаться на то, что он ее не слышит. Николь есть чем крыть: она уверена, что Чарли был настолько поглощен работой и конструированием их семейного микромира по своему вкусу, что, сам того не замечая, игнорировал ее желания (к примеру, она хотела перебраться в Лос-Анджелес давным-давно, но этот вопрос толком даже не обсуждался).
Чем дальше герои уходят в дебри бракоразводного процесса, тем менее благовидные поступки совершают — впрочем, совсем уж озвереть им все-таки не удастся. Как практически всегда у Баумбаха, это обычные хорошие люди, которые, к тому же, продолжают любить друг друга — просто они уже не способны жить под одной крышей (другими словами, заставить себя смириться с обидами, которыми с какого-то момента заполнилось без остатка их совместное существование).
Несмотря на то, что у героев маловато поводов для веселья, фильм Баумбаха вовсе не кажется беспросветным: здесь, на удивление, много смешного — в диапазоне от характерной для американского инди беззлобной сатиры (похожая на скетч сцена визита социальной работницы в лос-анджелесский дом Чарли) до саркастического монолога героини Лоры Дерн, который становится ключом к пониманию гендерного расклада в иудео-христианской парадигме (женщина ассоциируется с Богоматерью, умудрившейся родить, оставаясь девственницей, а мужчина — с вечно отсутствующим Богом-отцом). Чарли и Николь даже задействованы в музыкальных вставках, которые каким-то чудом не выглядят тут инородными: оба поют (по отдельности и в разных обстоятельствах) номера из концептуального мюзикла Стивена Сондхайма и Джорджа Ферта «Компания» — и это еще одна отсылка к американской сцене рубежа 1970-х.
«Брачной историей» Баумбах, разумеется, не сообщил ничего принципиально нового (в том числе применительно к собственной фильмографии), однако остроумно и эмоционально высказался на тему, которая в 2010-х не то чтобы замалчивалась, но своего главного фильма о кризисе брака у миллениалов до сих пор не было — теперь он есть.
