Посадив батарею трескотней с подругой о предстоящем свидании, гламурная дамочка по имени Элена (Бланка Суарес) заходит в дешевый бар, чтобы попросить зарядку для смартфона. Внутри обнаруживаются несколько посетителей разной степени эксцентричности, включая карикатурного хипстера-рекламщика Начо (спрятавшийся за бородой Марио Касас), агрессивного бомжа Израэля (Хайме Ордоньес), говорящего цитатами из библии, и местной лудоманки Трини (Кармен Мачи), прилипшей к игровому автомату. Вскоре сюда войдет тучный мужчина, который, кашляя на ходу, направится прямиком к туалету, а чуть позже один из посетителей выйдет из бара и тут же, у порога, будет сражен пулей снайпера. Площадь перед баром опустеет (что для центра Мадрида в полдень, мягко говоря, нетипично), и посетители, сообразившие, что выйти из помещения не удастся, попытаются понять, что же происходит. Скоро они вспомнят о зашедшем в туалет кашляющем мужчине, обнаружат, что дела у толстяка плохи, и один из них произнесет страшное слово «Эбола»...
Испанец Алекс де ла Иглесиа всю жизнь снимает более или менее один фильм, а еще точнее — рассказывает один анекдот, в котором люди, угодив в практически безвыходное положение, предсказуемо теряют человеческий облик. Получается это у де ла Иглесиа не всегда достаточно смешно и не всегда достаточно жутко, но других кинематографических мизантропов у жовиальной по натуре Испании для нас нет.
В «Дикой истории», которая в оригинале называется, по месту действия, «Бар» (чем не намек на анекдотическую природу происходящего), нет особых откровений: собрав в замкнутом пространстве несколько очевидных типажей, де ла Иглесиа по обыкновению грубовато смоделировал мир, из которого хочется немедленно бежать очертя голову, поскольку в глазах почти всех персонажей читается скорая перспектива озверения. Красиво регрессировать героям фильма особо некогда, поэтому далеко не все решения де ла Иглесиа и его постоянного сценариста Хорхе Геррикаэчеварриа кажутся логичными. Например, гламурная главная (условно) героиня в панике подпрыгивает от прикосновения бомжа, и вдруг, буквально через эпизод, обнаруживает бездну человечности и отсутствие всякой брезгливости.
Очередному анекдоту де ла Иглесиа определенно недостает главных достоинств двух его лучших работ — событийной безудержности «Пердиты Дуранго» (опасная возня в сточных водах производит скорее гнетущее впечатление, вызывая в памяти какой-нибудь «Спуск») и визуального изящества «Печальной баллады для трубы» (впрочем, в финале найдется место паре операторских изысков). Однако и того и другого вряд ли стоило ждать от фильма, который режиссер снимал с оглядкой на «Ангела-истребителя» и «Нападение на 13-й участок», вынеся за скобки сюрреализм Бунюэля и саспенс Карпентера.
Зато картине определенно не откажешь в актуальности: в своем маленьком скромном «Баре» де ла Иглесиа умудрился собрать чуть ли не все нынешние мировые фобии — от снайпера-убийцы и боязни заразиться очередной вирусной дрянью (привет зомби-хоррорам тут особенно хорош) до подозрительного отношения к бородатым мужчинам и просто страха одиночества в постиндустриальном обществе.
