Англия, вторая половина 1950-х. К молодому частному детективу Чарльзу Хейуорду (Макс Айронс) обращается за помощью красавица София (Стефани Мартини), с которой он не виделся полтора года. Девушка подозревает, что ее скончавшийся на днях дед, престарелый богач Аристид Леонидис, был отравлен, и просит Чарльза прибыть в семейный особняк «Три фронтона» и провести расследование. Детектив, у которого с Софией непростые отношения (некогда он готов был на ней жениться, да и теперь мало что изменилось), соглашается и берется за дело с благословения инспектора Скотленд-Ярда Тавернера (Теренс Стэмп). Единственное, о чем предупреждает Чарльза София: отличительная черта всех Леонидисов — жестокость, которая в каждом из членов большого семейства проявляется по-своему. И со временем Хейуорду придется убедиться в ее правоте.
В последнее время романы Агаты Кристи редко добираются до большого экрана, так что 2017 год можно считать исключительным: помимо «Скрюченного домишки» мы буквально через несколько дней увидим еще и новую версию «Убийства в Восточном экспрессе» с суперзвездным составом. Кстати, скромный «Домишко» вполне может оказаться даже более интересным вариантом прочтения Кристи, чем картина Кеннета Браны. Сама писательница считала историю расследования убийства Аристида Леонидиса, увенчанную скандальной, по ее временам, развязкой, чуть ли не лучшей в своем творчестве, и француз Жиль Паке-Бреннер отнесся к тексту с должным пиететом.
Без нововведений, однако, не обошлось, и в них обнаружилась не только давняя склонность Паке-Бреннера к историям из жизни неблагополучных семей, но и его пристрастие к нуару (вернее, неонуару). Действие экранизации происходит в 1957-м — сразу после Суэцкого кризиса и на десятилетие позже, чем у Кристи: для фильма этот мятежный год — своего рода замена первым сложным послевоенным годам в романе, когда уходила эпоха иностранных нуворишей (вроде предприимчивого грека Леонидиса), перевернувших старую добрую викторианскую Англию вверх дном на рубеже веков. В этом смысле «Домишко» в редакции Паке-Бреннера — противостояние рок-н-ролла и файф-о-клока, но этим дело не ограничилось. Воспользовавшись заявленной в романе странностью архитектуры «Трех фронтонов» (что, разумеется, тоже метафора), француз настолько увлекся этим причудливым домом и его не менее чудными обитателями, что превратил свой фильм не столько в неонуар, сколько в аккуратно завуалированную детективной интригой готику по-хичкоковски. «Домишко», таким образом, напоминает скорее «Ребекку» или «Дурную славу», нежели какой-нибудь «Китайский квартал», столь любимый Паке-Бреннером, если верить ему самому.
Не будь этого обволакивающего визуального великолепия, «Скрюченный домишко» запросто показался бы просто симпатичным архаизмом — с его семейкой социопатов и вызывающим для конца 50-х финальным твистом, из которого давным-давно выветрилась вся скандальность. И детективная интрига здесь (включая беззлобное подтрунивание над Конан Дойлем) — не больше, чем предлог поговорить о чем-то более серьезном, чем игра на вылет за наследство астрономических масштабов. Впрочем, и не меньше: чтобы понять, насколько органично, оказывается, детектив способен сочетать в себе классическую строгость и постмодернистские пересмешки, достаточно взглянуть на героиню Гленн Клоуз — воинственную богачку с секатором наперевес, которая к тому же лихо гоняет на спортивном авто. Поди угадай теперь, кто тут убийца, когда хозяйка, садовник и шофер — одно и то же лицо.
Читайте также: интервью с режиссером Жилем Паке-Бреннером.
