Рецензия на фильм «Дюнкерк»

Дюнкерк, 1940 год. Армию союзников прижали к морю спрятавшиеся за горизонтом солдаты вермахта. Мальчишки с Туманного Альбиона выстраиваются в очереди на моле, чтобы попасть на спасительные корабли, но дело по эвакуации продвигается медленно, мест для всех не хватает, к тому же бомбят. В небо взмывают три истребителя Supermarine Spitfire Mk1 N3200 — британские асы постараются повысить шансы соотечественников на возвращение домой. Через Ла-Манш тем временем плывут легкие судна всех типов — это родина посылает яхты, барки и катера на помощь (буквально) сынам отечества. Близится «Чудо при Дюнкерке», но будет нервно.

Новый фильм Кристофера Нолана ожидаемо записали в шедевры, стоило ему вылупиться, и зрителю предстоит не менее увлекательная борьба с ожиданиями — как позитивными, так и негативными. «Дюнкерк», видимо, представляет дистиллированного Нолана. Без примесей брата Джонатана, который ваяет неповоротливый opus magnum «Мир Дикого Запада» на HBO. Без все разжевывающих монологов (почти). С простым как снаряд посылом — без уловок, виляния и пыли в глаза. Фильм о Второй мировой войне, задуманный Ноланом еще четверть века назад, бьет по голове без перерыва — как открывающая сцена в самолете в «Темном рыцаре: Возрождении легенды», как складывающиеся дома в «Начале», как стена воды в «Интерстелларе».

В «Дюнкерке» режиссер как будто бы понял, что слова и характеры ему не то не удаются, не то мешают — и честно занял позицию небожителя, для которого все участники операции «Динамо» едва отличаются благодаря выразительным лицам известных и не очень актеров. Том Харди играет одними скулами, едва заметными между маской пилота и очками; Кеннет Брана в роли отца-коммандора смотрит в сторону Великобритании и излучает армейский стоицизм; Марк Райлэнс отвечает за спилберговский гуманизм, который Нолан уже пытался симулировать в «Интерстелларе» и теперь сделал это чуть лучше. Напуганные солдаты-мальчишки слипаются в единую живую массу, испуганно мигающую с мола и из темноты корабля. Люди тут такая же часть холодного и прекрасного пейзажа Дюнкерка — как злосчастный пляж, как отделяющие солдат от родины мрачные море и небо.

Эпичный размах IMAX-эвакуации вовлекает зрителя, как водоворот возле тонущего корабля, — сумасшедшая динамика, раззадоривающая и не стихающая музыка Ханса Циммера, тревожная цветовая гамма, отдающая предпочтение синему, оранжевому и песчаному. В техническом мастерстве Нолана редко сомневаются даже скептики — чаще отталкивает его любовь к большим масштабам, комичное соревнование с Кубриком, холодность и занудство. В «Дюнкерке» он удачно выбирает патетичную интонацию военного марша — и бросает зрителя в самое пекло, где тот начинает конвульсировать вместе с незапоминающимися героями. И насколько бы мастерски это ни выглядело, не оставляет ощущение, что Кристофер Нолан боится не дожать — и периодически от атаки на уши и глаза тоже хочется эвакуироваться. Не всегда по тем же причинам, что и героям «Дюнкерка».