Святослав Подгаевский: «Я пытаюсь нащупать баланс творчества и маркетинга»

Я могу честно сказать, меня вам удалось напугать. Хотя, наверное, я не показатель, не люблю фильмы ужасов. И всегда хотела спросить у режиссеров, которые такие фильмы снимают: чем вас так манит этот жанр?

Да это интересно же! Это как в игрушки играть. Мы же в детстве играем в солдатиков, кукол, переставляем их, придумываем истории, диалоги, какой-то сюжет складываем. И во взрослом возрасте забываем про это. А у меня это продолжается по-серьезному, без игрушек. С людьми.

Но так можно сказать про кинематограф в целом, а почему именно ужасы, мистика?

Это острый жанр, и мне нравится это ощущение. В детстве меня очень напугала первая часть «Терминатора». Там есть элементы сайфай-хоррора, если можно так сказать: этот Терминатор, который ползет за героями до последнего... Мне лет восемь было, я потом всю ночь заснуть не мог от кошмаров. Проклинал себя, что это посмотрел, но меня очень зацепило. Отложилось именно это ощущение надвигающейся неизбежности. Поэтому, наверное, я и выбрал это направление. Жанры хоррора и триллера мне нравятся, потому что показывают героев в ситуациях, где их прессуют, мучают. Это игра, в которой все время что-то должно произойти, выскочить, герой или погибнет, или останется в живых.

А по вам не скажешь, что вы любите зрителей мучить и пугать, щекотать нервы.

Как зритель я сам очень впечатлительный, меня тоже легко напугать. И вас, журналистов, я очень боюсь всегда. Не думаю, что я прям как-то помешан на этом жанре, но мне жутко интересно.

Я могу подкинуть вам вариант ответа на этот вопрос из области популярной психологии: чтобы избавиться от страхов, вы решили сами снимать хорроры.

Мне нравится. Но тут какая штука: я боюсь именно фильмов. Не привидений или темных комнат в реальности — именно кинематографический страх сидит в голове.

Думаю, вы понимаете, что после успеха «Пиковой Дамы: Черный обряд» вы стали одной из ключевых фигур, работающих в этом жанре в российском кино. И ожидания от «Невесты» еще выше. Вы к проекту сами подходили с более четким пониманием, как вы это хотите снять, как напугать нас, или это снова был процесс, который сам вас за собой вел?

Для меня каждый раз как первый. Конечно, опыт помогает, но все равно всегда есть определенная доля неизвестности. Ты делаешь фильм, к которому сам написал сценарий, но пока не увидишь предварительный монтаж, не понимаешь, что происходит. Я не думаю, что у меня закрепились какие-то шаблоны в этом жанре. Вот сейчас я сидел вместе с вами, смотрел «Невесту» и понимал, что в следующий раз хочу все сделать по-другому. Для меня это постоянный поиск.

Но вы же в любом случае создаете картину не только для себя, ради своего интереса. Вы хотите найти своего зрителя. Для вас Россия — это перспективная площадка?

Сколько там, 142 миллиона человек? Прекрасная площадка! (Смеется.) Но да, их надо убедить, что смотреть будет интересно. И у нас в стране очень много всего необычного, с чем можно взаимодействовать, что можно интерпретировать в моем жанре.

А продюсеры в этот жанр охотно вкладываются? У нас в прокате хорошо идут комедии, патриотические фильмы. Авторское кино славится. А вы со своими хоррорами ни туда, ни сюда. Для продюсеров ведь это риск.

Знаете, сначала не шли. Сейчас как-то проще стало. С опаской, но уже интересуются, спрашивают, есть ли, что снимать. А есть несколько продюсеров, которые целенаправленно хотят делать именно такое кино. В частности, Влад Северцев (продюсер «Невесты» — Прим.) создал свою компанию, чтобы снимать хорроры в России. И сейчас, насколько я знаю, после того, как они сделали «Невесту», ей стали интересоваться западные производители, хотят делать ко-продукцию с Россией и в России. «Невеста», насколько я знаю, выйдет в прокат в Германии, где-то в Латинской Америке. Значит, есть интерес к нашей культуре. Так почему бы этого не делать?

Создается четкое впечатление, что вы — творец. Написали сценарий, сняли свое кино, а что там дальше с ним... Осознанно стараетесь не влезать в финансово-бюрократические аспекты?

Как раз наоборот, вникаю, насколько мне позволяет компетенция и понимание. Конечно, хочется быть только творцом. Наверное, это возможно делать и в хорроре, но для этого нужно иметь большую смелость и получить карт-бланш от продюсеров, которые собственные деньги в это вкладывают. Это все-таки бизнес, и никто не хочет вливать финансы в заведомо убыточный проект. Поэтому я пытаюсь нащупать баланс творчества, маркетинга и рационального использования приемов, которые могут сработать. И в этом плане помогает опытный продюсер. Гарантировать, конечно, никто ничего не может, но он смотрит на происходящее со стороны и может режиссера притормозить, спустить с небес на землю.

Сейчас, когда фильм уже готов, можете честно сказать, что в «Невесте» прям ваше-ваше, а что было сделано ради публики или по указанию продюсеров?

Нет, вот так уже не могу разделить. Это та ситуация, когда ты так много раз поворачивал, что уже забыл изначальное направление. Но некоторые монтажные решения, перестановки эпизодов, сокращения — это продюсерские решения. Какие-то из них прям очень удачные, я бы до такого не додумался. Например, разбитый на две части сон Насти. Изначально у меня это был единый фрагмент, такая весомая, грузная штука. Или, например, сцена, когда Настя отправляется между стен помогать маленькой девочке вытащить ногу, и там первый раз появляется демон — тоже придумана в процессе монтажа. Изначально этого в сценарии не было. Эти правки я считаю удачными. Вообще, если и говорить о работе продюсеров, они правильно строят режиссера. Это не прессинг, а контроль, который нужен, чтобы творец не уходил во что-то совсем странное и непонятное. Не скрою, иногда возникают какие-то споры, даже жесткие. Но все равно, если мы хотим делать кино коммерческое, продюсер знает правильный подход.

У вас в прямом смысле русский хоррор. Русский обряд, деревня, какие-то знакомые традиции. Насколько сложно под это было найти наполнение кадра: натуру, реквизит... Или в случае с хоррором проще построить устрашающие декорации в павильоне?

Для хоррора, конечно, проще найти и отремонтировать, чем строить достоверные декорации, которые отнимают много времени и куда больший бюджет. Ну и мне больше нравятся реальные вещи, которые можно использовать, потому что у них есть история. У нас был настоящий дом, но все его наполнение — наш новодел, кроме планировки комнат и лестницы с красивыми балясинами (съемки проходили в усадьбе Строгановых в Подмосковье — Прим.). Там была какая-то гостиница страшная с линолеумом и некрасивыми обоями. Мы все это отодрали, что-то даже получилось перепланировать, убрать стены. Красивые старые двери менять не стали. То есть работа художников была проделана большая, но основа у всего этого настоящая. Первый этаж, где снимали столовую, — это уже другой дом, санаторий в 20 км от Москвы. Мы в нем нашли 3-х или 4-х комнатную квартиру, все оттуда выкинули, доработали пространство — там эркер был интересный — и уже в съемке соединили первый этаж со вторым, потому что не смогли найти такой дом, который устроил бы нас полностью и был бы при этом пустой.

Ваше стремление к реализму даже в начале фильма видно. Вот эта надпись: «Основано на реальных событиях». Даже есть легенда о том, что сценарий родился из статьи в журнале «Вокруг света». Но я хочу понять, насколько эти приемы действительно работают на пользу проекта в жанре хоррор?

Ну, статья существует на самом деле, я даже ее видел. Но титр действительно добавили лишь на каком-то из этапов производства. Тут как посмотреть: это ведь про реальный обряд, про презентацию технологии фотографии в Академии наук в Петербурге в 1835 году. Может, конечно, что-то мы там уже придумали, про мертвецов, но факты есть. Мы замиксовали две истории: одну мистическую, другую историко-научную. В статье изначально рассказывалось о невесте, которая выходит замуж и как бы отходит в мир мертвых — реальный славянский обычай. И почему-то у меня в голове сложилось, что один герой должен быть фотографом и снимать мертвых людей. Представилась эта невеста, сидящая на стуле, как ее фотографируют. Это все как-то соединилось...

...и получился третий миф, собственный.

Мне кажется, это правильно. Стэнли Кубрик вообще говорил: чтобы кино было интересным, там должно быть не менее 8 крутых идей. У нас только две. Ну, не Кубрик...

Почему две? Три же. Вы забыли про классическое переселение душ.

А вот это уже вы додумали. Но есть куда стремиться, к восьми.

Вы достаточно жестоко обошлись со зрителями, совместив в фильме два разных типа ужаса: первый час — это неизвестность, звуки, шорохи, тени. А потом бац! — и вы выдаете мерзкого монстра. Почему решили не оставаться в единой стилистике, а вот так намешали?

Когда возникла вся эта история, она вела нас в финал с гробом и к тому, чтобы показать, что в этом гробу происходит. Потому мы шли целенаправленно к монстру. Это логичный синтез для меня.

А такой выбор чисто славянских поверий — это ваш личный интерес или одноразовое явление?

Я же придумываю истории в той реальности, которая мне понятна. Жил бы в другой стране, обращался бы к той мифологии, на которой вырос. Но я живу в России, почему бы не делать что-то о России.

То есть можно ждать от вас историю про Бабу Ягу?

Ну, Баба Яга — это сказочный персонаж. Можно что-то придумать про нее, но мне кажется, она стала уже архетипичной. Мне как ее ни покажи, я представляю Бабу Ягу из «Новогодних приключений Маши и Вити». Наверное, пройдет время и кто-то сможет ее по-другому представить. Действительно, вы хорошую идею мне подсказали. Но вот история про мертвых людей — вот она же реальная. Я дома нашел на антресолях старую какую-то тетрадь, не старинную, но советского времени, а там фотография — женщина в гробу лежит. Спрашиваю, кто это? Говорят, ну, какая-то там родственница дальняя. Оказалось, да, снимали мертвых людей в гробу прям, это было до 80-х годов. Это все реальность, так почему к ней не обращаться?

Ну, и завершающий вопрос, из банальных: ваши творческие планы. Видела, что у вас заявлен проект с Егором Корешковым. Тоже хоррор?

«Новый мир» давно заявлен, это сайфай, не ужастик, но с мистическими элементами.

То есть нам не ждать, что можно будет навесить на вас ярлык, как на Джеймса Вана, «Святослав Подгаевский — мастер хорроров»?

Это второй интересный мне жанр. Но триллер там должен быть обязательно.