В доме престарелых по утрам проводится викторина по историческим датам для тренировки памяти. Старики бодро выкрикивают ответы, и только один из них молча озирается по сторонам. История, люди и события — все постепенно стирается в голове бывшего гонщика Жана-Луи Дюрока (Жан-Луи Трентиньян). И только любовь к Женщине (Анук Эме), с которой они расстались, как будто, в прошлой жизни — остается. Однажды она навещает его, но Жан-Луи так и не поймет, произошло это во сне или наяву.
Режиссер Клод Лелуш всегда был слегка на периферии французского кино: слишком простой и романтичный, чтобы оказаться в числе мастеров «новой волны», слишком авторский, чтобы считаться типично массовым. Эти два начала ему удалось удачно скрестить, пожалуй, лишь однажды — в красивейшем фильме «Мужчина и женщина». Музыка Франсиса Лея, которую помнят и спустя полвека, и, конечно, незабываемый дуэт Жана-Луи Трентиньяна и Анук Эме сделали картину настоящим синонимом французской мелодрамы — французской любви вообще. И, конечно, Лелуша не оставляли надежды повторить этот успех, но ничего не получалось: в 1986 году вышел первый сиквел «Мужчина и женщина: 20 лет спустя», который не понравился даже самому автору.
«Мужчина и женщина: Лучшие годы», с одной стороны, игнорирует предшественника, делает вид, будто его и не было. Но, в сущности, это не слишком важно. Лелуш концентрируется здесь совсем не на событийном ряде (как, впрочем, было отчасти и в оригинале), а на самих актерах, на их изменениях, на их старости и неизбывной красоте. Это, скорее, воспоминание о том фильме, зарисовка или эссе на тему «Мужчины и женщины». Часто камера просто застывает на лицах Трентиньяна или Эме, а те просто живут, дышат, и, кажется, этого уже достаточно, чтобы проронить слезу.
«Лучшие годы» — кино о времени, о его печати, остающейся на всем на свете. Лелуш вставляет кадры из первого фильма, как бы демонстрируя бессмертие этих молодых и красивых влюбленных. И перемены совсем не печалят режиссера, а, наоборот, очаровывают. Для Лелуша все на свете умирает и теряет смысл, кроме любви. И эту простенькую, в чем-то даже пошловатую мысль, режиссер иллюстрирует потоком сознания героев — сбивчивым, нелогичным, но, в конце концов, счастливым.
Конечно, не стоит ждать от «Лучших лет» драматургии уровня «Любви» Ханеке, не имеют ничего общего фильмы Лелуша и с трилогией «рассвета» Линклейтера. Дивные переливы между прошлым и хрупким настоящим прерывают диалоги, написанные, мягко говоря, плоховато. Герои обмениваются друг с другом пустыми и шаблонными репликами, которые сильно рушат эффект соучастия. Некоторые сюжетные мотивы и вовсе в «Лучших годах» совершенно ни к чему. Так, например, в крохотной сцене появляется Моника Беллуччи, которая, кажется, и сама не поняла, кого она играет и какое имеет отношение ко всей этой истории. В такие моменты складывается впечатление, что Лелуш просто не дописал картину, оставил мазки на незавершенном полотне.
Впрочем, эта рассеянность и нарочитая поверхностность «Лучших годов», как ни странно, вполне оправданны. Потому что зритель смотрит фильм не как историю Жана-Луи и Анны, а как историю великих артистов Трентиньяна и Эме. На экране оживают настоящие, а не придуманные люди, которые с печальной улыбкой смотрят на себя молодых, на мир, который уже не вернуть. Кончается картина долгим проездом Жана-Луи из оригинальных «Мужчины и женщины» по пустому утреннему Парижу 1960-х — на встречу с возлюбленной. Наверное, это и есть все, что остается на закате жизни, если оглянуться назад — длинная погоня за неуловимой мечтой.
