Среднестатистический провинциальный чиновник Дмитрий Иванович Терехов (Алексей Вертков) получает лаконичную анонимную записку с текстом «Скоро умрешь», и следом на него и правда сваливается куча разновеликих неприятностей (которые, правда, смертью вроде бы не грозят): в ночь на воскресенье его любовница (Александра Ребенок) пытается покончить с собой, возмущенные граждане устраивают акцию протеста против вырубки парка, за место на кладбище для умирающей от рака матери (Вера Алентова) приходится дать взятку, а бывшая жена (Агния Кузнецова) раздраженно требует определить их дочь в престижный лицей. Всё происходящее намекает на то, что добром для Терехова этот воскресный день не кончится.
По словам самой Светланы Проскуриной, на раннем этапе работы фильм планировался как обстоятельная экранизация «Воскресения» Льва Николаевича Толстого. От первоначальной задумки остались рифмы с романом Толстого (как на уровне заимствования имен и фамилий персонажей, так и на уровне идей), а вместо большой картины получился короткий фильм о перемене участи (возможно, иллюзорной — финал остается открытым). Фамилия здешнего Нехлюдова — Терехов, и от условного литературного прототипа он унаследовал потребность отстраниться от своего «животного человека» и «хронического состояния сумасшествия эгоизма». Под ударами судьбы Терехов не устраивает истерик и не заламывает рук, так что для окружающих созревающая в нем перемена, вероятнее всего, станет абсолютной неожиданностью — за исключением пары эпизодов, чиновник выглядит на удивление спокойным и даже подозрительно бесстрастным.
Эта видимая холодность — одна из причин того, что к герою Верткова трудно относиться как к объекту сатиры, пусть даже самой злой: Проскурина освобождает Терехова из традиционного щедринского чиновничьего зоопарка и всеми силами старается поместить его в координаты толстовской высокой трагедии. Дело, увы, ограничивается довольно манерной экзистенциальной драмой с пучком оборванных сюжетных нитей, которые существуют здесь, кажется, лишь затем, чтобы сформировать осознание того, насколько Дмитрию Ивановичу сделалось не по себе, и построить шаткий мостик между классической русской литературой и современными российскими реалиями. В этой чересчур короткой картине роли Веры Алентовой и, в особенности, Александры Ребенок, так и остаются недоигранными этюдами, а тот самый парк, за вырубку которого отвечает Терехов, оказывается внутри треугольника, обозначенного чеховским «Вишневым садом», Химкинским лесом и совсем недавним екатеринбургским сквером.
Само «Воскресенье» с его любовно сконструированной беспросветностью тоже очутилось в своеобразном треугольнике — где-то между последними фильмами Андрея Звягинцева, «Дураком» Юрия Быкова (как ни печально) и фантасмагорической «Кроткой» Сергея Лозницы. Из этой причудливой позиции картина Проскуриной, в отличие от ее пронзительных ранних работ (например, «Случайного вальса», победившего в Локарно), не сообщает ровным счетом ничего нового: жить страшно, беда не приходит одна, чиновники тоже люди, а четвертая часть Concerto Grosso № 1 Шнитке отлично подходит для того, чтобы сделать смятение в душе героя осязаемым — особенно, если другими средствами этого добиться не удалось.
