Три Гелбман (Джессика Рот), отвязная студентка медицинского колледжа, просыпается в свой день рождения в девять утра с похмелья в комнате своего однокурсника Картера Дэвиса (Израэль Бруссар), с которым едва знакома. Накануне Картер, ведя себя по-джентльменски, всего лишь уложил сильно перебравшую Три спать, однако оторву, похоже, не слишком волнует, что именно происходило ночью. Девушка просто возвращается к себе в комнату, а затем отправляется на пары, не подозревая, что впереди ее ждут куда более серьезные злоключения: вечером ее убьет маньяк в маске, а на следующее утро... она снова проснется в комнате Картера, чтобы заново прожить свой день рождения и вновь погибнуть от руки того же душегуба. Попав во временную петлю, Три пытается менять правила, конструируя новые обстоятельства и события злополучного дня, однако конец (вернее, промежуточный финал) истории остается прежним — она погибает снова и снова. Похоже, единственный способ избежать смерти — лично разобраться с убийцей, и для начала неплохо бы выяснить, кто он.
Симпатичной картине Кристофера Лэндона — штатного сценариста франшизы «Паранормальное явление» и режиссера пародийного хоррора «Скауты против зомби» — хочется аплодировать уже за саму идею скрестить «День сурка» с условным «Хэллоуином» (многие, конечно, вспомнят еще и «Грань будущего», но это уже новодел и вообще частности). Причем создан этот гибрид, похоже, без малейшей претензии препарировать слэшер постмодернистским скальпелем — вряд ли кто-то планировал отбирать заслуженные лавры у Уэса Крейвена с его «Криком». Тем любопытнее результат: Лэндону и сценаристу Скотту Лобделлу удалось эффектно закольцевать слэшер, уловив самую его суть — академичность, неочевидную близость к серьезности интонации (лучшие образцы жанра куда больше похожи на экзистенциальные драмы, чем на кровавое рубилово для гиков) и цикличность повествования.
Если бы Лэндон пошел по этому пути до самого конца, то «Счастливого дня смерти» мог бы стать своего рода идеальным, абсолютным и бесконечным слэшером (кстати, первый вариант финала, отвергнутый зрителями на тестовых просмотрах, работал как раз на такой эффект). Но для максимально широкой аудитории, на которую рассчитывала студия, это было бы, пожалуй, слишком странное зрелище. Хочется думать, что исключительно из сострадания к массам Лэндон и компания в итоге превратили свой фильм в мультижанровый коктейль, в котором воспитание чувств, детектив с почти шьямалановским финальным твистом и лихой слэшер не столько соседствуют, сколько соперничают друг с другом. В большинстве эпизодов, увы, побеждает нравоучительная комедия: быть хорошей, конечно же, важно, и Тереза (это полное имя героини), как и герой Билла Мюррея в «Дне сурка», безусловно, должна будет осознать что-то такое, чего не понимала раньше, будучи эгоистичной стервой.
Наверное, этот насквозь голливудский (в худшем смысле слова) месседж в иных условиях был бы невыносим, но в «Счастливого дня смерти» он чудесным образом не раздражает. Отчасти в этом виновата Джессика Рот, которая вытягивает самые слабые моменты фильма диким драйвом и недюжинным обаянием. Отчасти — срабатывают уловки Лэндона, любовно выстраивающего бэкграунд истории и собравшего картину на монтажном столе таким образом, что вслед за чересчур сентиментальными и банальными эпизодами тут же идут взрывные сцены, снятые изобретательно и живо — разумеется, настолько, насколько позволял рейтинг PG-13, не слишком подходящий для слэшера (даже для столь причудливо переосмысленного).
Наконец, у «Счастливого дня смерти» есть и просветительский потенциал, и куда важнее тут отсылки не к волне слэшеров 80-х, запущенной «Хэллоуином» Карпентера, и даже не к классическим комедиям с тем же Биллом Мюрреем, а, например, к тинейджерским историям Джона Хьюза — вроде «Шестнадцати свечей». Дело-то тут, разумеется, вовсе не в бесконечно повторяющемся дне смерти, а всего лишь в одном неудавшемся дне рождения.
