«МУМИЯ»
Реж. Алекс Куртцман
Алиса Таёжная, The Village: «Мумия» быстро превращается в «Ночь живых мертвецов», а в самые бессовестные моменты — в «Зомби по имени Шон» и ожидаемо сбавляет обороты в конце, когда сценарная группа собирает перед титрами все неработающие клише («добрая блондинка против злой брюнетки», «блондинка в опасности», «я спасу тебя ценой своей жизни») и забывает про всесильную Аманет — все ее фокусы вы уже видели в трейлере, и никаких других зрелищ у авторов «Мумии» нет.
Михаил Трофименков, КоммерсантЪ: Начался-то экранный лондонский апокалипсис с того, что в Ираке натовская авиация, вызванная на подмогу мародерами, так удачно шандарахнула по душманам, что, грубо говоря, отверзла врата ада. При желании можно увидеть в этом антиглобалистскую метафору, а можно — инструкцию силам коалиции, переданную открытым текстом, потому что на шифровку-дешифровку времени уже нет: разберитесь скорее, куда вы там крылатой ракетой попали, и заделайте наконец метафизическую дырку.
Дмитрий Карпюк, RussoRosso: В сравнении становится понятно, насколько же удачной была франшиза конца 1990-х с Бренданом Фрейзером — кажется, там встречались даже смешные шутки. В данном случае шуткой оказался сам фильм, причем самой плоской. В самом деле, некоторые тела лучше не эксгумировать.
Борис Хохлов, Фильм.ру: Справедливости ради, попытки угодить и нашим, и вашим получаются не такими навязчивыми и раздражающими, как могли бы быть, но эта эклектичность вряд ли идет фильму на пользу — тем более что зрителю придется одновременно переваривать немного непривычную сюжетную схему «Том Круз в качестве final girl».
«АННА КАРЕНИНА. ИСТОРИЯ ВРОНСКОГО»
Реж. Карен Шахназаров
Борис Хохлов, Фильм.ру: Другое дело, что Вронский в центре повествования далеко не так интересен, как Анна. У романа Толстого немало достоинств, и одно из них — глубина и дотошность, с которыми писатель анализирует сознание мятущейся женщины. «Анна Каренина» стала одним из высших достижений психологического романа, поскольку она рассказывает о сложнейшем персонаже. Вронский же в киноверсии Шахназарова прост как сапог.
Алиса Таёжная, The Village: «История Вронского» промахивается, когда пытается рассказать о судьбах родины и бесславном будущем двоих главных мужчин в жизни Анны Карениной, но попадает в цель, когда актеры на крупных планах находят в себе толстовских героев и говорят о чувствах так, как за 150 лет мы говорить разучились.
Анна Кузьмина, Кино — Театр: И все же, удивительно, но фильм не выглядит скомканным пересказом сериала. Монтажными приёмами Шахназарову удалось добиться от полнометражной картины совершенно иного впечатления и даже смысла.
«ВРЕМЯ ПСОВ»
Реж. Джонатан Мостоу
Евгений Ухов, Фильм.ру: «Время псов» же не может похвастать ни сколько-то удобоваримым экшеном (на весь фильм — одна погоня и одна перестрелка), ни роскошными костюмами или декорациями (большую часть картины герои проводят в салоне потрепанного авто и в «берлоге» Лукаса с одиноким грязным матрасом на полу). В фильме буквально не на что смотреть.
Дмитрий Сосновский, Российская газета: Нерадивого ассасина-слюнтяя без особого усердия (хотя тут его можно понять) сыграл Сэм Уортингтон, не особенно заметный со времен «Аватара». Персонаж нелеп до умиления. Ветеран войны, «брутальная и высокопрофессиональная машина смерти, как его называют даже враги», в мгновение ока превратившаяся в заботливую мамочку, каждые пару минут вкалывает себе какую-то дрянь, на которую его подсадил зловредный босс.
Анна Кравченко, ivi: Даже снимая третьесортный боевичок нужно добросовестно выполнять свои трудовые обязанности. Фильм «Время псов» снят откровенно халтурно. В первую очередь речь, конечно, идет о сценарии. Столько неправдоподобных ситуаций, странных мотивов поведения героев, абсолютно не двигающих сюжет деталей трудно припомнить даже в наше снисходительное к непрофессионализму креативного класса время.
«ЧЕРНАЯ БАБОЧКА»
Реж. Брайан Гудман
Иван Афанасьев, Котонавты: Попытки реабилитировать заведомо мёртвую идею выглядят не просто дёшево, а халтурно — такой фильм в 90-х годах выглядел бы штампованным «приятным середнячком», снятым за копейки и выпущенным сразу на видео. Но выпускать сейчас на большой экран такой отчаянно вторичный трэш, да ещё и с маститыми актёрами — это как делать шаг в пропасть. Даже сарафанное радио и любовь к испанской харизме Бандераса не помогут — Антонио уже давным-давно не такой «Отчаянный», как раньше.
Евгений Ухов, Фильм.ру: Но самая главная беда картины в том, что режиссер не справляется с ритмом сюжета. Не станем спойлерить развязку, ибо это единственное, из-за чего фильм заслуживает просмотра, но Гудман, кажется, выпустил поводья еще в первой трети фильма, а потому его главный секрет оказался преждевременно раскрыт на исходе первого часа, а дальше начинается весьма несуразная имитация бурной деятельности, больше похожая на сумбур и панику.
Сергей Кудрявцев, ivi: Всего лишь вторая по счёту постановка американского актёра Брайана Гудмана, осуществлённая им в 53-летнем возрасте, разумеется, не блещет какими-то новшествами и открытиями, в очередной раз пересказывая вполне тривиальные ситуации криминального плана, только тасуя их в иной раскладке.
«МАНИФЕСТО»
Реж. Джулиан Розфельдт
Алексей Комаров, Rolling Stone: Окружающие Бланшетт природные и урбанистические пейзажи часто пустынны, заброшенны, и то ли она осталась единственным человеком на Земле, то ли другим людям тут в принципе не место, Розефельдт не проясняет; искусство — априори удел одиноких. Практиковать и трактовать его каждый волен по-своему, и постановщик демонстративно отстраняется от оценочных характеристик происходящего — не случайно первым же кадром он напоминает значение слова «манифест» как публичной декларации определенных целей и взглядов без убеждения кого-либо в их правильности.
Олег Зинцов, Ведомости: [П]ри всей иронии «Манифест» монументален. Изначально это не кино, а гигантская инсталляция из 12 экранов, на которых истории разыгрываются параллельно и голоса многоликой Бланшетт сливаются в хор. Для каждой главы выбран свой визуальный прием: работа биржи показана долгим планом сверху, гримерка после панк-концерта — круговой панорамой, где-то используется неподвижная камера, где-то — съемка в рапиде (оператор — Кристоф Краусс). Смонтированные для фильма эпизоды сохраняют специфику видеоарта, но без труда выдерживают линейность повествования, захватывая не хуже голливудского блокбастера.
Мария Кувшинова, Colta: Экранная версия, выходящая в наш прокат, кажется обстоятельным, но плоским синопсисом выставки, и выдержать ее нелегко — хотя бы потому, что вне музейного пространства на первое место выходит текст, а манифесты обычно пишутся не столько «за», сколько «вопреки» и большая часть произносимых слов теряет пафос вне исторического контекста и пространства борьбы, превращаясь в комедию (Манифест Коммунистической партии Бланшетт, к примеру, зачитывает одинокому бабуину на руинах какой-то фабрики).
Андрей Плахов, КоммерсантЪ: Смысл фильма Розефельдта в том, что с мировым дрейфом в сторону консерватизма и приходом таких политических фигур, как Трамп, время манифестов и революций только начинается. При этом фильм не отказывает себе в мудрой иронии, давая понять, что большинство утопических манифестов осуществились лишь на коротком отрезке времени, а многие прекрасные, самоотверженные и революционные художественные идеи полностью интегрировались коммерческим арт-рынком.
