Рецензия на фильм «Большой и добрый великан»

Сиротка Софи развлекает себя в лондонском приюте ожиданием встречи с нечистой силой: та, говорят, появляется на улицах то ли в полночь, то ли в три часа ночи. Однажды, когда девочка несет вахту у окна, на близлежащем перекрестке действительно начинает происходить что-то странное: из-за угла вдруг появляется огромная рука, которая быстро опорожняет переполненную мусорную урну. Вслед за рукой появляется ее обладатель — огромный восьмиметровый человек. Сиротка в ужасе пытается спрятаться под подушкой, но поздно: великан ее заметил и уже несет в свою великанью страну. Довольно быстро, впрочем, выясняется, что опасаться Софи нечего: ее новый знакомый питается исключительно растительной гадостью, а в качестве хобби подрабатывает британской версией Оле Лукойе — присылает детям сновидения. Но его соплеменники вовсе не могут похвастать таким образом жизни.

Написавший повесть «Большой и добрый великан» Роальд Даль — автор занятной кинематографической судьбы. Главный его вклад в литературу —  жутковатые лаконичные рассказы с парадоксальной концовкой. Однако миллионы людей знают это имя благодаря экранизациям его произведений для детей: «Чарли и шоколадной фабрики», а теперь и «Большого и доброго великана». И вряд ли бы автор сильно обрадовался, увидев любую из этих экранизаций.

Дело в том, что язвительность Даля в детских книжках хоть и приглушена, но никуда не девается — это все те же пирожки с ядом. Причем в прозе Даля этот яд играет роль смыслообразующую: убери его — и останется бесформенное тесто банальной сюжетной конструкции. Несколько лет назад яд сахарным сиропом попытался заменить экранизировавший Даля Тим Бертон — и его «Чарли и шоколадная фабрика» вышла сладкой до тошноты. Схожий фокус теперь проделывает с Далем и Стивен Спилберг. Он каленым железом выжигает из оригинальной повести любой намек на жестокость и моменты, которые могут потенциально травмировать младшую группу детского сада, а взамен льет такое количество сладкого елея, что за эту самую младшую группу начинаешь всерьез переживать: не слипнется ли у целевой аудитории одно место.

Фильм Спилберга существует в режиме бесконечного старческого сюсюканья и умиления, которое подчеркивается специфической лексикой великана: тот постоянно путает слова и изобретает кошмарные неологизмы вроде слова «свистопопсель». В то время как в повести Даля подробно рассказывается о том, что другие великаны вообще-то каждую ночь наведываются в город, чтобы есть детей, фильм эту тему старательно делает периферийной. Вместо этого Спилберг предлагает всем вдоволь полюбоваться торжеством визуальных технологий, превращающих современный коммерческий кинематограф в гибрид кино и анимации. Он, скажем, зачем-то делает играющего доброго великана артиста Марка Райлэнса похожим на самого Спилберга. Нет-нет, мысль-то, конечно, ясна — маэстро видит себя добрым дедушкой, несущим детям красивые сны. Но есть в этом что-то нездоровое, особенно если учесть, что в русском дубляже великан говорит с какими-то совсем уж педофильскими интонациями.

В итоге вся эта добренькая сказочка накрывается медным тазом в третьем акте, в котором появляется британская королева со своей победоносной армией. У Даля этот поход был вполне оправдан — иначе злыдни неминуемо выкосят все несовершеннолетнее население Лондона. У Спилберга военная операция против великанов, выглядящих как похмельные люмпены с московской площади трех вокзалов, смотрится, мягко говоря, затеей расточительной. Спилберг и сам это понимает, поэтому акцент в финальной части делает не на самой военной операции, а на предшествующей ей сцене в Букингемском дворце, во время которой все ее участники, включая королеву, радостно выпускают газы. И в этот момент поверить, что ты смотришь фильм Стивена Спилберга, а не, скажем, Сарика Андреасяна, почти невозможно.